Внимание! Перед вами устаревшая версия сайта!
Чтобы перейти на новую версию - щелкните по любой ссылке слева.
Трем-сын Безымянный
Жили дед с бабой. Родился у них сын. Пошел дед к
попу, чтоб сына окрестил, имя бы дал, а тот и
говорить не хочет; денег-то у деда нету, так какой
же может быть разговор!
Так и остался дедов сын без имени.
Подрос мальчик, стал на улицу ходить. Гуляет с
детьми, а те не знают, как его звать. А потом сами
придумали ему имя: Безымянный. У всех имена как
имена, а дедов сын - Безымянный!
Приходит он раз с улицы и спрашивает у матери:
- Почему это, мама, у всех имена, а у меня нету?
Мать и рассказала ему, почему он остался без
имени.
- Если так, - говорит сын, - то жить мне в своем
селе нельзя: пойду я по свету счастья искать. Мать
в слезы:
- Ох, сынок, соколик ты мой, на кого же ты нас,
стариков, покинешь?
- Как найду свое счастье, вернусь к вам, - говорит
сын.
Собрали отец с матерью сыну на дорогу, что было,
и пошел он себе помаленьку.
Шел, шел, приходит в большой, дремучий лес. Целый
день шел он лесом, под вечер видит - стоит хатка.
Зашел в хатку, а там три седых деда живут.
Поклонился мальчик дедам:
- Дозвольте, люди добрые, у вас заночевать.
Посмотрели на него деды и спрашивают:
- Ты откуда же, хлопчик, и какая беда тебя сюда
привела?
Рассказал он им о себе. Деды выслушали, покачали
головами и говорят:
- Если так, живи у нас. И будет тебе имя Трем-сын,
это значит - будешь ты всем нам троим сыном.
Согласился мальчик и стал жить у дедов. Деды его
и кормили, и поили, и всяким наукам обучали.
Прожил он так лет десять. Вырос совсем большой,
захотелось ему по свету походить - ведь в лесу-то
жить долго неинтересно. Вот и говорит он дедам:
- Отцы мои названые, пустите меня по свету
походить.
- Хорошо, - согласились деды, - ступай. Дали ему
буланого коня и сказали:
- Будешь ты ехать этим лесом трое суток, на
четвертые подъедешь к большой горе. Живет на той
горе Жар-птица. Один раз разгонишься на коне - не
поймаешь ее. Второй раз разгонишься - тоже не
поймаешь. А третий раз как скакнешь, так и
схватишь ее за хвост и вырвешь перо. Положи его в
карман, коня пусти в луга заповедные, на зеленые
травы-муравы, а сам ступай в стольный город к
царю. У того царя все кони в коросте, и никакие
лекари не могут вывести эту коросту. А ты
возьмись царских коней вылечить: два раза - на
заходе солнца и перед восходом - почисть их
жар-птичьим пером, и станут они такие, что
поглядеть любо. А если случится с тобой беда
какая, выйди в чистое поле и кликни своего
буланого коня: он к тебе вмиг прибежит и будет
служить тебе верно.
Поблагодарил Трем-сын дедов и поехал на буланом
коне по свету странствовать. Ехал он трое суток,
на четвертые подъезжает к высокой крутой горе.
Смотрит - летает над ней Жар-птица. Вся так и
сияет, так и горит, как солнце. Даже глаза слепит.
Разогнался Трем-сын раз - не поймал. Второй раз
разогнался - не поймал. Третий раз разогнался -
вырвал перо из хвоста. Пустил буланого коня в
луга заповедные, на зеленые травы-муравы, а сам
положил жар-птичье перо в карман и пошел к царю.
Доложили царю, что вот, мол, нашелся человек, что
берется царских коней вылечить.
Призывает царь его к себе.
- Ты правду говоришь, Трем-сын, иль обманываешь? -
спрашивает царь.
- Правду, - отвечает Трем-сын.
- Так ступай на конюшню. Вылечишь - награжу, а не
вылечишь - ласки от меня не жди.
Пошел Трем-сын на конюшню. А коней там и не
счесть. И все такие заморенные, что и глядеть на
них тошно.
Дождался Трем-сын вечера, выпроводил царских
конюхов из конюшни, а сам принялся за работу.
Одного коня жар-птичьим пером почистил, другого
почистил, третьего, - половину коней перечистил. А
утром, до восхода солнца, еще раз почистил их.
Приходят на другой день утром конюхи, видят -
половина коней прямо загляденье! Куда и делась
эта короста!
Побежали конюхи к царю, докладывают:
- Ваше царское величество, теперь ты своих коней
и не узнаешь!
Царь не мог усидеть на троне, пошел сам на коней
посмотреть. И правда: вылеченные кони так и
блестят! Зовет он к себе Трем-сына:
- Чем тебя наградить за это? Отвечает Трем-сын:
- Ничего мне не надо, только оставь меня в
конюхах, царь. Я всех твоих коней вылечу. Царь не
перечил:
- Ладно. Будешь у меня не только конюхом, а и над
всеми конюхами старшим.
И вот одолела конюхов зависть: они лет по
двадцать - тридцать на конюшне служат, а этот
парень только явился - уже и старшим стал над
ними. Начали они между собой советоваться: что бы
такое придумать, чтобы нового старшого со свету
сжить? И порешили они подсмотреть, чем он коней
лечит. Выпроводил их Трем-сын перед заходом
солнца из конюшни, а они остались у ворот, сквозь
щели подглядывают.
Достал Трем-сын из кармана перо, и вдруг вся
конюшня озарилась, как от пожара...
Дождались конюхи утра, бегут к царю.
- Так, мол, и так, ваше царское величество, -
докладывают. - Трем-сын не своею силой коней
лечит: достал он из кармана какое-то перо, так мы
думали, что вся конюшня загорится.
Зовет царь Трем-сына:
- Ты чем коней моих лечишь? Нечего Трем-сыну
таиться, он и говорит;
- Есть у меня перо Жар-птицы, им и лечу.
- Ну что ж, - говорит царь, - чем лечил, тем и лечи,
лишь бы вылечил. Да только смотри конюшню мне не
сожги.
Опять призадумались конюхи, как им Трем-сына со
свету сжить.
- Давайте, - говорит один, - пойдем и скажем царю
так: наш-де новый старшой спьяна похвалялся, что
может для тебя Жар-птицу достать.
Так они и сделали.
“Ого! - думает царь. - Такой птицы ни у кого нету:
будут мне все цари да короли завидовать!” Вот
зовет он к себе Трем-сына.
- Правда, что ты можешь для меня Жар-птицу
достать?
Пожал Трем-сын плечами:
- Нет, не могу.
-- Как это так - не можешь! - рассердился царь. - Ты
же вчера спьяна похвалялся, что достанешь ее!
Смотри, ежели не достанешь, мой меч - твоя голова с
плеч!
Пошел Трем-сын запечаленный в чистое поле,
кликнул своего буланого коня:
- Конь мой добрый, конь мой милый! Где б ты ни был,
а ко мне чтоб прибыл.
И вмиг прибегает к нему конь его буланый:
- Ты зачем, хозяин, звал меня?
- Беда у меня, - отвечает Трем-сын. - Посоветуй,
что делать. Задал царь такую задачу, что и не знаю,
как ее разгадать: хочет он, видишь, чтоб я
Жар-птицу ему достал.
Говорит конь:
-- Не тужи, хозяин: эта беда не велика. Скажи царю,
чтоб дал он тебе на дорогу три кубка
сладко-пьяных напитков и ту скатерть, которою
стол застилали, когда царь венчался. И пусть
запрягут в карету самых лучших коней. Когда все
это будет сделано, садись да езжай к той горе. Там
растет большой дуб. На том дубе Жар-птица ночует.
Приедешь - расстели под дубом царскую скатерть да
расставь на ней сладко-пьяные напитки. А сам
спрячься и лежи. Только проснется Жар-птица,
тотчас на землю слетит. Увидит она напитки и
начнет их пить. Напьется и перекинется вверх
ногами. А ты смотри не мешкай: заверни ее в
скатерть и тащи прямо в карету. И езжай оттуда
побыстрей. Обернется Жар-птица змеей, потом
лягушкой, потом ящерицей, а ты ее из рук никак не
выпускай.
Рассказал ему буланый конь, как и что делать, а
сам помчался в луга заповедные, на зеленые
травы-муравы.
Пришел Трем-сын к царю и сказал, что ему на
дорогу надо. А у царя напитков-то вдосталь.
Намешал он три кубка вина сладкого с пьяным, дал
скатерть, запряг в карету самых лучших коней, вот
Трем-сын и поехал. Приехал он под вечер к дубу,
разостлал скатерть, поставил на ней три кубка
вина, а сам за кустом спрятался.
Как сказал буланый конь, так все и случилось.
Завернул Трем-сын захмелевшую Жар-птицу в
скатерть, сел в карету и помчался во весь опор.
Протрезвилась по дороге Жар-птица, обернулась
змеей, потом лягушкой, потом ящерицей, но ничего:
побушевала да опять Жар-птицею стала.
Привез ее Трем-сын в царский дворец. Развернул
скатерть, и засиял весь дворец, как солнце.
- Ну, - говорит царь, потирая руки, - угодил ты мне,
Трем-сын! Чем же наградить тебя за это?
- Ничего мне, царь, не надо, - отвечает Трем-сын. -
Пошли меня опять на конюшню.
- Ладно, ступай на конюшню.
Начали конюхи новую думу думать, как бы им
Трем-сына со свету сжить. Думали, думали, ничего
придумать не могут. А тут вдруг один случай помог.
Случилось в том царстве затмение. Целых три дня
не светило Солнце, и никто - ни сам царь, ни его
мудрецы - не могли разгадать, почему три дня
Солнце не светит. Пришли конюхи к царю и говорят:
- Ваше царское величество, Трем-сын вчера перед
нами спьяна похвалялся: вот, говорит, и царь, и все
его мудрецы не могли разгадать, почему затмение
было, а я могу.
Зовет царь к себе Трем-сына:
- Что это ты вчера спьяна конюхам говорил?
- Ничего не говорил, - отвечает Трем-сын, - и
пьяным я не был. Это они, бессовестные, выдумали!
Рассердился царь:
- Ведь ты говорил, что можешь узнать, отчего три
дня в моем царстве Солнце не светило!
- Как же можно о том доведаться? Что я, с Солнцем
дружу, что ли?
- Да ты смеешься надо мной! - закричал царь. -
Смотри, если не узнаешь, то мой меч - твоя голова с
плеч!
Пошел Трем-сын в чистое поле запечаленный.
Свистнул-крикнул своего буланого:
- Конь мой добрый, конь мой милый! Где б ты ни был,
а ко мне чтоб прибыл!
И вмиг конь бежит, копытами землю бьет.
- Что, снова беда? - спрашивает.
- Беда, мой конек, ой, беда!.. Выслушал его конь и
говорит:
- Не тужи, хозяин, это еще не беда. Скажи царю -
пусть он ссучит тебе клубок в три нитки: нитка
золотая, нитка серебряная да нитка шелковая.
Возьми тот клубок и пусти его перед собой: куда он
покатится, туда и ты ступай. А прикатится тот
клубок прямо к матери Солнца. Там ты и узнаешь,
почему три дня затмение было.
Царь, долго не думая, ссучил клубок в три нитки,
как сказал ему Трем-сын.
Вышел Трем-сын из царской столицы и пустил
перед собою клубок. Докатился клубок до леса.
Видит Трем-сын - бьются у дороги выдра с вороном. И
так бьются, что прямо кровью заливаются. Ворон
выдру клювом клюет, а выдра ворона зубами грызет.
Увидали они Трем-сына.
- Куда ты, Трем-сын, идешь, куда путь держишь? -
спрашивают.
- Иду к матери Солнца.
- Зачем?
- Узнать, почему в нашем царстве три дня
затмение было.
- Вспомни, Трем-сын, там и о нас: доколе нам
биться? Бьемся мы до полусмерти и даже не знаем,
за что.
- Ладно, вспомню.
Покатился клубок дальше. Прикатился к морю.
Лежит на море кит-рыба, а по нем люди ездят: даже
колеи от езды повыбивали.
- Здравствуй, кит-рыба! - поздоровался Трем-сын.
- Здравствуй, Трем-сын! Куда идешь, куда путь
держишь?
- Иду к матери Солнца.
- Зачем?
- Узнать, отчего в нашем царстве три дня
затмение было.
- Вспомни там, пожалуйста, Трем-сын, и обо мне:
доколе мне здесь лежать на одном месте? Я даже не
могу на другой бок повернуться.
- Ладно, вспомню.
Покатился клубок дальше и попал в дремучую
дубраву. А там, в дубраве, хатка стоит, вся
обгорелая да обожженная...
Катится клубок прямо в хатку, а Трем-сын за ним
следом идет. Встретила его на пороге старенькая,
седая бабуля, мать Солнца.
- Трем-сын, - спрашивает его бабуля, - по доброй
воле иль поневоле пришел ты сюда?
Поклонился Трем-сын старенькой бабуле:
- Поневоле, матушка. Велел мне мой царь узнать,
почему в нашем царстве три дня затмение было. А не
узнаю - царский меч, а моя голова с плеч...
Разговорилась бабуля с хлопцем, и рассказал он
ей, кого встречал по дороге: о выдре с вороном
рассказал, о ките.
- Ладно, - говорит бабуля, - я тебе помогу. Когда
вернется мой сын, я его обо всем расспрошу, а ты
примечай.
Взяла бабуля воловью шкуру, завернула в нее
Трем-сына и положила его в большой сундук, а сама
постелила себе и сыну на сундуке постель.
Начало вечереть. И вдруг вкатилось в хату само
Солнце.
- Добрый вечер, матушка! - поздоровался сын.
- Добрый вечер, сынок. Где ты ходишь, где ты все
бродишь? Я одна без тебя скучаю.
- Ах, матушка, и не спрашивай! Большая у меня
забота.
Дала ему мать на ужин чугун картошки да миску
кислого молока. Наелся сын и лег спать на сундуке.
Мать немного полежала, потом как схватится,
будто спросонок.
Сын спрашивает:
- Чего это ты, матушка, испугалась?
- Ах, сынок, приснилося мне, будто в некотором
царстве было затмение света. Почему это так?
- Да, - говорит сын, - это правда. А причина тому
такая. Живет в окиян-море Настасья-Красавица. Я
хотел окиян-море сжечь и взять ее себе в жены. Три
дня жег я его, да не сжег. Вот какая беда у меня!
Мать опять полежала немного и снова схватилась.
Сын спрашивает:
- Чего это ты, матушка, испугалась?
- Ах, сынок, приснился мне сон, будто лежит на
море кит-рыба. А по нем люди на повозках ездят,
даже колеи на боках повыбивали. А он, бедняга,
лежит и сдвинуться не может. Тяжко ему. Почему это
так, сынок?
- Это потому, - отвечает сын, - что он корабли с
людьми проглотил. Выплюнет он их - тогда и сможет
на другой бок повернуться.
Полежала мать немного и опять схватилась.
- Матушка, чего ты нынче все пугаешься?
- Ах, сынок, видела я во сне: выдра с вороном
бьются, аж кровь течет. Отчего бы это?
- Оттого, - отвечает сын, - что выдра взяла себе в
кумовья ворона, а он понес крестить дитя да
потерял его. Тогда она стала его бить, а потом они
и забыли из-за чего бьются. А дитя выдры живет на
озере у трех верб. Пусть ворон найдет его там и
отдаст ей, тогда они и перестанут биться.
Поговорили они так да и уснули.
Утром, когда Солнце вышло из дому, Трем-сын
поднялся, поблагодарил добрую бабулю и пошел
домой. Зашел по дороге к киту-рыбе и к выдре с
вороном, рассказал им, что слыхал он от Солнца.
Выплю-нулся кит-рыба все корабли с людьми и сразу
легко перевернулся на другой бок. Нашел ворон
потерянное им дитя выдры, и они биться перестали.
Пришел Трем-сын к царю.
- Ну что, Трем-сын, узнал, почему три дня не
светило Солнце?
- Узнал, - отвечает Трем-сын. - Живет в окиян-море
Настасья-Красавица, и вот Солнце хотело
окиян-море сжечь и взять ее себе в жены. Три дня
жгло его, да не сожгло. Оттого и не светило оно в
то время.
Обрадовался царь, что узнал наконец о причине
затмения света, и говорит:
- Чем же вознаградить тебя за это, Трем-сын?
- Ничего, царь, мне не надо - только хочу при
своей службе остаться.
- Ладно, оставайся.
Пошел Трем-сын на конюшню и давай там конюхов
бранить за их поклеп на него. А конюхи так и
трясутся от злости. Собрались и опять начали
думать, как бы им от Трем-сына избавиться. Один
говорит :
- Пойдем, братцы, к царю да скажем ему, что
Трем-сын хвастался, что, мол, может достать со дна
окиян-моря Настасью-Красавицу...
Пошли к царю, так ему и сказали.
Зовет царь к себе Трем-сына:
- Ты что, Трем-сын, вчера спьяна говорил?
- Ничего не говорил, - отвечает Трем-сын. - И пьян
я не был.
- Врешь! Ты говорил конюхам, что можешь достать
со дна окиян-моря Настасью-Красавицу и мне
привезти.
Стал Трем-сын спорить:
- Да как это можно? И само Солнце не могло ее
выжечь оттуда, а я что сделаю?
- Сделаешь! - крикнул царь. - Смотри: не достанешь,
мой меч - твоя голова с плеч!
Пошел Трем-сын, заплаканный, из дворца прямо в
чисто поле. Крикнул-свистнул своего доброго коня.
Конь бежит, копытами землю роет:
- Зачем, хозяин, меня беспокоишь?
- Беда, конек мой! Велел проклятый царь до стать
ему Настасью-Красавицу со дна окиян-моря.
Посоветуй, как это сделать?
- Это не беда, - отвечает конь. - Скажи царю, чтоб
сшил он шелковый шатер и собрал заманчивого
товару: цветистых платков, лент да ленточек...
Возьми все это и езжай к окиян-морю. Как
приедешь, раскинь шатер да разложи в нем товары
заманчивые. Настасья-Красавица будет гулять на
лодке по морю. Первый раз проедет - ничего не
скажет, а будет назад возвращаться - спросит у
тебя:
“Пан купец, какими товарами ты торгуешь?” А ты
ей скажи: “Коль угодно, Настасья-Красавица,
плывите к берегу, я вам все свои товары покажу”.
Она подплывет, а ты хватай ее за косы, сажай в
карету и вези в царский дворец. А теперь прощай,
Трем-сын, - говорит конь. - Если будет что надо еще,
позови меня.
Как сказал добрый конь, так все и случилось.
Привез Трем-сын Настасью-Красавицу в царский
дворец. Понравилась она царю.
- Ну, Трем-сын, - говорит царь, - теперь проси у
меня какую хочешь награду.
- Ничего мне, царь, не надо; пойду опять на
конюшню служить.
И пошел.
Сильно полюбилась царю Настасья-Красавица.
Старая его жена умерла, и вот захотелось ему на
молодой жениться. Настасья ему говорит:
- Кабы знала я, что придется мне выходить замуж
за самого царя, то взяла б я из окиян-моря всю свою
красу, а то у меня при себе и половины ее нету.
Взволновался царь, призывает Трем-сына:
-- Достань со дна окиян-моря всю красу
Настасьи-Красавицы !
Нахмурился Трем-сын:
- И что ты надумал, царь? Да разве можно достать
красу?
Царь затопал ногами, застучал своим посохом об
пол:
- Молчать! Делай, что ведено! А нет, мой меч - твоя
голова с плеч!
Вышел Трем-сын за город, в чисто поле.
Крикнул-свистнул там своего коня буланого:
- Конь мой добрый, конь мой милый! Где б ты ни был,
а ко мне чтоб прибыл!
Прибегает к нему его буланый конь:
- Ты зачем звал меня, хозяин?
- Опять не дает мне царь покоя, - говорит
Трем-сын. - Хочет, чтобы я достал красу
Настасьи-Красавицы. А где же достать-то ее?
Отвечает буланый конь:
- Ступай на окиян-море, там увидишь кит-рыбу.
Скажи ему, чтоб выбросил он со дна моря золотой
ларчик. В том ларчике утка, в утке - золотое яйцо.
Это ее краса.
- Да ну ее! - нахмурился Трем-сын и направился к
окиян-морю.
Долго шел он иль коротко, пришел наконец к
киту-рыбе. Лежит он теперь на другом боку и беды
не ведает.
- Здравствуй, кит-рыба! - поклонился Трем-сын.
- Здравствуй, Трем-сын, - отвечает кит-рыба. - Где
ты бродишь, что ты ищешь?
- Да вот, - говорит Трем-сын, - пришел я к тебе за
помощью. Выбрось-ка мне со дна окиян-моря золотой
ларец Настасьи-Красавицы.
- Это можно. Только ты стань, братец, за семь
верст от берега: если нырну я на дно, то большой
прибой сделаю.
Отошел Трем-сын на семь верст от берега. Нырнул
кит на дно и враз затопил весь берег.
Долго блуждал кит по дну, наконец вынес оттуда
золотой ларец, подал его Трем-сыну.
Поблагодарил Трем-сын кита за услугу, открыл
ларец, а утка - фырр! - и на море полетела...
Трем-сын от досады чуть не заплакал. “Вот если
бы был теперь здесь тот ворон, он в беде мне помог
бы!” - подумал Трем-сын.
И только он это подумал, видит - летит ворон.
Погнался ворон за уткой, поймал ее над морем и
разорвал на куски. Вывалилось из утки золотое
яйцо и упало на самое дно моря.
Опять запечалился Трем-сын. “Вот, - думает, -
если б была здесь та выдра, она мне в беде помогла
бы!”
И только он так подумал, вдруг стоит перед ним
выдра.
- Ты что хочешь, Трем-сын, от меня?
- Сделай милость, достань со дна окиян-моря
золотое яйцо.
Бросилась выдра на дно окиян-моря. Три дня ждал
ее Трем-сын.
На четвертый выплыла выдра и подала ему прямо в
руки золотое яйцо.
Взял Трем-сын золотое яйцо, поблагодарил добрую
выдру и назад воротился.
Разбила Настасья-Красавица золотое яйцо и на
что уж была пригожа, а тут сразу вдвое прекраснее
стала!
Царь погладил бороду, засмеялся.
- Ну, - говорит, - теперь будем венчаться!
- Нет, - отвечает Настасья-Красавица, - еще ыы с
тобой не пара.
- Отчего ж? - взволновался царь.
- Нету еще при мне моей веселости.
- Эй, позвать сюда Трем-сына! - велел царь.
Приходит Трем-сын во дворец. Настасья-Красавица
говорит ему:
- Если ты сумел, славный молодец, добыть меня и
красу мою, то добудь еще и мою веселость.
- Где ж мне добыть ее? - спрашивает Трем-сын.
- Возьми с собой своих конюхов да ступай в
заморскую пущу. Там увидишь ты хатку. А живет в
ней мой брат Волк Волкович. Он тебе сделает
гусли-самогуды: это и есть веселость моя. И еще
возьми мой платочек: если очень захочется тебе
спать, ты утри им себе глаза...
Взял Трем-сын конюхов и в путь-дорогу пустился.
Долго ли шли они иль коротко, пришли наконец
вечером в ту пущу, где жил Волк Волкович.
- Зачем, Трем-сын, ты явился ко мне? - спрашивает
Волк Волкович.
- Сделай мне, будь ласков, гусли-самогуды.
- А есть ли кому лучиной светить? Видишь, уже
темно, а без света я их не сделаю.
- Есть.
Послал Трем-сын одного из конюхов светить. Тот
светил, светил, да и задремал. Волк Волкович и
проглотил его. Облизнулся и просит дать второго
работника. Послал Трем-сын ему второго. Тот тоже
светил, светил, да и задремал. Волк и его
проглотил. Просит он третьего. И третьего
проглотил. И так всех по очереди.
- А теперь, - говорит Трем-сыну, - ты свети. Начал
Трем-сын светить. Светил, светил, и вдруг так ему
спать захотелось, что прямо беда. Достал он
Настасьин платочек и стал глаза протирать.
Поглядел Волк Волкович на платочек и говорит:
- Ах, Трем-сын, почему ж ты мне раньше ничего не
сказал? Ведь это ж платочек родной моей сестрицы
Настасьи-Красавицы! Ну, для нее я и готовых гуслей
не пожалею!
Вынес он готовые гусли-самогуды:
- На, неси их сестре.
Взял Трем-сын гусли, поблагодарил Волка
Волковича и назад пошел.
Идет он да тихонько на гуслях наигрывает.
Встречает по дороге разбойника с дубинкой в
руках. Услыхал разбойник игру на
гуслях-самогудах, остановился и давай плясать.
Сам скачет, и дубинка скачет. И никак
остановиться не могут.
- Отдай мне, - просит разбойник Трем-сына, - эти
гусли: уж больно они мне понравились!
- А ты мне что за них дашь?
- Дам я тебе свою дубинку.
- А что мне с ней делать?
- Она у меня такая, что какую угодно силу сама
одолеет. Ставь хоть двадцать полков войска, а
дубинка моя разобьет их впрах.
Отдал Трем-сын разбойнику гусли, а себе взял
дубинку. Прошел он немного и вспомнил о гуслях.
- Ах, - говорит, - что ж я наделал? Что я теперь
скажу Настасье-Красавице? Эй, дубинка, беги
отбери у разбойника гусли.
Дубинка - прыг, скок! - догнала разбойника и
давай его дубасить.
- Отдай, - кричит, - Трем-сыну гусли-самогуды, а то
я тебя убью!
Бросил разбойник гусли и скорее бежать от беды.
Подхватила дубинка гусли и принесла их Трем-сыну.
Пошел он дальше. Сам на гуслях играет, а дубинка
скачет.
Попался навстречу колдун. Услыхал он музыку и
тоже пустился в пляс.
Плясал, плясал, аж черная борода взмокла.
- Отдай мне эти гусли, - просит колдун Трем-сына.
- А ты мне что за них дашь?
Достал колдун из кармана золотую шкатулку.
- Дам тебе вот эту шкатулку.
- А что мне с ней делать?
Открыл колдун шкатулку, а из нее как повалит
войско! Выстроились целые полки. Удивился
Трем-сын: вот это штука!
Тут колдун крикнул войску:
- Марш по местам!
И войско опять повалило в шкатулку. Согласился
Трем-сын и отдал колдуну гусли, а себе взял
волшебную шкатулку. Пошел он с дубинкой и
шкатулкою дальше. Прошло мало ли, много ли
времени, опять вспомнил Трем-сын о гуслях:
- Вот у меня теперь и войско свое имеется, а кто
же ему марши играть будет? Эй, дубинка, беги
отбери наши гусли-самогуды!
Дубинка - прыг, скок! - побежала, отобрала у
колдуна гусли. Пошли дальше с музыкой. Едет
навстречу богатый купец. Услыхал он музыку и
давай плясать. Сам пляшет, кучер пляшет, кони
пляшут. Плясал, плясал купец, устал, снял сапоги,
рубашку сбросил, а все пляшет.
Наплясался вдосталь и говорит:
- Эй, паренек, отдай мне свои гусли!
- А ты мне что за них дашь?
Порылся купец в повозке, достал скатерть:
- На тебе вот эту скатерть.
- Зачем мне она?
- Как зачем? Стоит тебе только ее где-нибудь
разостлать да сказать: “Жареное-вареное, ко
мне!” - и все тебе будет.
А Трем-сыну давно уже есть хотелось.
- А ну давай, - говорит, - посмотрим, чем она
угостит.
Разостлал купец скатерть посреди дороги,
сказал что надо, и тут вмиг такие кушанья да
напитки явились, что лучших и не придумаешь.
Наелся Трем-сын и променял гусли на скатерть.
Пошел он дальше. Вспомнил по дороге о гуслях.
- Э, - говорит, - а все ж с гуслями было идти
веселей! Дубинка, верни-ка назад мне гусли!
Дубинка - прыг, скок! - подбежала к купцу и начала
его дубасить:
- Отдавай гусли!
Бросил купец гусли, а сам вырвал у кучера кнут и
давай гнать вовсю лошадей - от беды поскорее
бежать.
Пошел Трем-сын дальше. Видит - на панском дворе
плотники дом строят. Трем-сын заиграл на гуслях.
Вдруг все плотники побросали топоры - ив пляс.
Пляшут и смеются. Весело им стало. Наплясались
вдосталь, а потом один из плотников говорит
Трем-сыну:
- Вот позабавил ты нас, хлопец! А то мы всю жизнь
на пана работаем и никогда не веселимся. На тебе
за это от нас подарок.
И дал плотник Трем-сыну топорик.
- Зачем он мне? - спрашивает Трем-сын.
- Этот топорик не простой, - отвечает плотник. -
Ты ему только прикажи, и он за ночь любой дворец
выстроит. Мы его, братец, от пана прятали, а то как
узнает он, отберет. Так лучше уж пускай им хороший
человек пользуется.
Поблагодарил Трем-сын за подарок и пошел в
столицу. Подошел он к реке, а за ней и сам царский
дворец виден. Остановился Трем-сын на речном
берегу я велел топорику выстроить за ночь дворец
- не хуже царского. Л сам лег спать. Встал чуть
свет, видит - стоит новый дворец, да такой
красивый, что лучше, пожалуй, царского. Открыл
шкатулку - войско валом валит. Стало войско у
дворца, ждет приказа. А тем временем разостлал
Трем-сын скатерть - сам наелся, напился, войско
накормил и начал на гуслях наигрывать. А войско
под музыку марширует: раз-два! раз-два!
Проснулся царь, посмотрел в окно -
батюшки-светы! Стоит за рекою новый дворец, и
войско под музыку марширует... Откуда все это?
Позвал он Настасью-Красавицу:
- Посмотри, душа моя, что это в нашем царстве
творится...
Посмотрела она и говорит:
- Это работа Трем-сына. Послал царь за реку
слугу:
- Позови мне Трем-сына!
Переправился слуга на челне через реку, передал
Царский приказ. Трем-сын говорит:
- Не велик барин твой царь: если хочет, сам
пускай ко мне явится.
Хоть и не подобает царю самому к своему конюху
ехать, да делать нечего. Сел царь в челнок с
Настасьей-Красавицей, поехал на другой берег к
новому дворцу.
Трем-сын встретил их как подобает: с поклоном да
с музыкой. И повел показывать свой дворец.
Походили они, посмотрели - все здесь
Настасье-Красавице по сердцу, а царь ходит, как
туча темная: не по душе ему, что у конюха такой
дворец да такое войско... Думает царь, как бы ему
Трем-сына извести, чтоб дворец и войско забрать
себе.
Пришли на кухню. Трем-сын хотел гостей угостить.
Но только достал он свою волшебную скатерть, как
Настасья-Красавица выхватила у царя меч - и хвать
им по Трем-сыну. Так голова Трем-сына и покатилась
в угол. Тогда она изрубила его мечом на мелкие
кусочки и велела поварам нагреть полный котел
молока. Повара нагрели. Настасья бросила в
кипящее молоко порубанного Трем-сына, потом
вынула, остудила и живою водой покропила. И вмиг
срослись все порубанные части! Еще раз окропила
она живою водой - и Трем-сын вскочил на ноги. И
стал он такой красивый да стройный богатырь, что
поглядеть любо! Царь так глаза и вытаращил: вот бы
ему теперь такую красоту да силу! И пристал он к
Настасье-Красавице:
- Сделай и меня таким же!
- Ладно, - говорит она, - сделаю.
Схватила меч, изрубила царя на куски и бросила
за изгородь собакам. А сама взяла за руку
Трем-сына и повела во дворец, в палаты.
Созвал Трем-сын гостей со всех волостей, позвал
отцов - родных и названных - сыграл веселую
свадьбу.
И я на той свадьбе был, мед-вино пил, по бороде
текло, а в рот не попало. Дали мне там смоляную
лошадку, седло из лозы да гороховый кнут. Еду я
назад на лошадке, вижу - овин горит. Остановил я
лошадку, начал его тушить. А пока я тушил, лошадка
моя от огня растаяла, седло козы поели, а кнут
вороны расклевали... Оттуда пошел я дальше пешком
да к вам пришел и рассказал эту вот сказку.
|